“Квир-кино — это эстетическое хулиганство”
Кинокритик и франкофил Зинаида Пронченко, шеф-редактор сайта «Искусства кино», об ЛГБТ-кинематографе, «женском взгляде» и либертинаже как выражении свободы.
Зинаида, используете ли вы в своих обзорах термин «квир-кино»?
Терминология верная, но мне, уж не знаю почему, она неблизка. Не ложится на бумагу под моим пером. Я вообще не использую слова «ЛГБТ» или «квир», я всегда пишу конкретно о каждом фильме, о каждом авторе.
Получается, сама категоризация «квир-кино», на ваш взгляд, не совсем нужна и не вполне справедлива?
Нет, она и справедлива, и нужна уже в силу разных идеологических баталий за права человека. Но в кинорецензии мне всегда интереснее как сделано, чем то, о чем автор ведет речь.
А ваши французские коллеги используют термины «ЛГБТ-кино», «квир-кино»? Насколько распространена во французском киноведении подобная терминология? У американцев, насколько знаю, это есть, а как у французов?
Во Франции распространено чуть меньше, чем в Америке, но «Cahiers du cinéma» активно использует. Когда в Каннах показывали «Нож в сердце» Яна Гонсалеса, то и термины такие использовали, и очень хвалили. Такая терминология нужна, чтобы воспитывать аудиторию, приучать ее к определенному дискурсу.
А почему вы избегаете? Это же важно и для России…
Дело не в том, что я не хочу… Просто когда вспоминаю свои тексты о фильмах того же Гонсалеса или Алена Гироди, или Франсуа Озона, то понимаю, что это выражение не употребляла. Почему — не знаю. Может быть потому, что выражение кажется мне немного захватанным коллегами, которые не очень близки. Или просто ищу синонимы, которые лучше звучат — не знаю.
Так или иначе, вы признаете легитимность такой терминологии. Можно ли, на ваш взгляд, назвать квир-фильмом последнюю работу Кристофа Оноре — «Одной волшебной ночью»?
Нет. Это фильм о гетеросексуальных отношениях, о кризисе в гетеросексуальном браке. Там квир-стилистика Оноре, но можно ли говорить о «квир-фильме» — в этом я не уверена.
Там у него четыре источника вдохновения — Жан Кокто, Бертран Блие, Франсуа Трюффо и Жак Деми. За квир-эстетику отвечает преобладание музыки. У Оноре как последователя Жака Деми (автора «Шербургских зонтиков», — прим.КК) всегда очень богатый саундтрек. Есть и определенная театральность. Но это не квир-кино.
А что такое квир-кино, на ваш взгляд?
Например, в Каннах показывали фильм Оноре «Нравиться, любить и быстро бегать». Это история начала 1990-х. Любовь между двумя мужчинами, один из которых парижанин, а второй студент из Бретани…
Ах! Этот фильм на русском гуляет под названием «Прости, ангел». То есть квир- это фильм режиссера, который своей гомосексуальности не скрывает и рассказывает о геях. Но есть ведь и расширительное толкование квир-кино, когда речь идет о так называемом «queer eye», «квир-взгляде». А как вы считаете, делает ли фильм «квирным» тот факт, что режиссер — гей?
Что касается фильма «Одной волшебной ночью», — это не столько «квир», сколько манифест буржуазности. Для Оноре это очень важно. Мы же помним, что он начинал с кинокритики. В 1998 году он написал программый текст, который наделал немало шуму, — «Грустное морализаторство французского кинематографа» о бесконечном чувстве вины привилегированного класса перед пролетариатом. Оноре считает, что это кино хороших намерений, но фальшиво-лицемерное. Он считает, что в буржуазности нет ничего постыдного, что Трюффо был буржуазным режиссером ever. И последний фильм Оноре об этом.
Одно из определений слова «квир» — «другой», «странный». В случае с Оноре мы имеем режиссера-гея, который так иначе переживает свою инаковость, который время от времени о геях рассказывает. У Оноре, к примеру, есть и фильм-мюзикл «Все песни только о любви», где речь идет о флюидности сексуальности — его герой попросту «меняет берега», вначале он вместе с девушкой, а потом с юношей.
Каждый большой художник — «иной» по отношению к остальным.
Я все никак не могу понять, как профессиональное кинематографическое сообщество относится к специальным ЛГБТ-премиям. Все фестивали класса «А» имеют такие награды — «Тедди», «Квир-пальма» и так далее. Если фильм получил такую премию, — достаточно ли весомое для вас обстоятельство, чтобы его посмотреть?
Если речь обо мне, то да. Я испытываю неподдельный интерес к квир-тематике по личным причинам. А вообще, долгое время считалось, что эти ЛГБТ-премии выдаются «по квотам». Неважно, насколько интересен фильм с художественной точки зрения, его выделяют по правозащитным соображениям. Но я — это отдельный случай. Все, что связано с квир-тематикой, мне интересно.
Изменилось ли отношение к квир-кино в целом?
Да, изменилось. Сейчас всех раздражают, скорей, издержки феминизма, а не квоты для ЛГБТ-сообщества, которое отошло на второй план. Сейчас главные жертвы — это женщины, а не геи, лесбиянки или трансгендеры.
А для тех, кто кино продвигает, для них важны ЛГБТ-премии? Наличие такой награды — хороший аргумент в продвижении картины?
Смотря где. В России нет.
Для России это, скорее, минус?
Это просто не упоминают в промо-материалах.
То есть подобный факт просто уводится в «слепую зону»?
Какие «квир-пальмы»?! У нас из фильма об Элтоне Джоне вырезается гомосексуальный эпизод, а фильм «Call Me By Your Name», неважно, нравится мне он или нет, не имел российского проката.
Но есть недавний пример проката фильма «Вита и Вирджиния», вышедшего в полном виде. «Богемскую рапсодию» в России тоже показывали без купюр.
«Богемская рапсодия» — очень конформный, очень слабый фильм. Его выручает только то, что Фредди Меркьюри поначалу вполне гетеросексуален. Якобы. То есть некоторые люди ничего и не поняли.
А вот, скажем, есть «Дылда» Кантемира Балагова, где достаточно отчетливо обозначена лесби-тема. Для России это, видимо, не самое главное при продвижении фильма. А в Европе? Это плюс?
Кантемир Балагов, как я понимаю, вообще расстроился, когда в Каннах западная пресса привлекала внимание к этому аспекту. Он от этого всячески открещивался. Я бы назвала это «на полшишечки». Мне кажется, сначала это его больше всего занимало, — давайте введем в блокадную тему и тему лесбийской любви, — а потом он включил заднюю передачу.
Не знаю, западное общество уже настолько развито, что педалировать ЛГБТ-тематику, как дополнительный козырь фильму — необязательно. Если это есть, то есть. И если есть какая-то премия по такому поводу, то это всегда будет упомянуто.
Глядя со стороны на французский кинематограф, складывается ощущение, что ЛГБТ-люди очень вольготно себя там чувствуют. Есть примеры удачных, кассовых лент, — например, «Креветки в пайетках». Есть примеры радикальных высказываний — «Дикий». Есть и примеры чистого эксперимента — в 2018 году эксперты «Cahiers du cinéma» назвали «Диких мальчиков» «фильмом года». А на ваш взгляд, насколько легко и комфортно во французском кино работать над ЛГБТ-темами? Есть ли гомофобия в профессиональной среде?
Гомофобии в профессиональной среде, мне кажется, нет. Что же касается аудитории… Я смотрела во Франции фильм Робена Кампийо «120 ударов в минуту» и прекрасно помню реакцию зрителей, которые закрывали глаза на сценах секса и открывали их на довольно тяжелой лично для меня сцене умирания одного из персонажей. Как видите, любовь им смотреть по-прежнему тяжелей, чем смерть, хотя, казалось бы, должно быть наоборот.
Во Франции много разных политических противоречий. Французским публичным интеллектуалам все время приходится выбирать, кого они поддерживают, — ЛГБТ-сообщество или палестинских детей. Если мы поддерживаем Палестину, то мы поддерживаем и арабское лобби. И где арабское лобби, и где ЛГБТ? Кто из них самый несчастный?
В 2017 году были цифры, сколько людей из ЛГБТ-сообщества проголосовали за Марин Ле Пен (лидера французских националистов, — прим. КК). И именно потому, что Марин Ле Пен против мигрантов, то есть и против выходцев из Северной Африки, носителей консервативных ценностей. Там все сложно. Получается, что, защищая детей, нужно наступать на горло ЛГБТ-песне, и наоборот.
В случае с американским квир-кино можно сказать, что там «точкой сборки» были Стоунволлские бунты 1969 года. И примерно с этого момента можно говорить о квир-каноне как в литературе, так и в кино. Но если говорить о Франции, то там давние и почетные традиции либертинажа. Не связана ли французская свобода обращения с ЛГБТ-темами с иным отношением к сексу как таковому?
(вздыхает)
Давайте поспекулируем на эту тему.
Да, действительно, французы — самая галантная нация. Понятие цензуры в области сексуального у них вообще отсутствует. Надо понимать, что все французские президенты годами имели любовниц, заводили внебрачных детей. Во Франции либертинаж означает неповиновение, что равняется свободе. И только сейчас, в связи с «феминистской реконкистой» начались какие-то подвижки в другую сторону. Во Франции протестуют против проката фильмов Романа Полански. Начались упреки в адрес Катрин Денев и других дам предыдущего поколения, что нельзя существовать только во взгляде смотрящих мужчин.
Но, разумеется, Франция — достаточно благодатная почва для ЛГБТ-кино. Тут и богема, и либертинаж.
…и влияние американской гей-эмансипации.
…
Тот же фильм «120 ударов в минуту», который вы упомянули, рассказывает о французском «подразделении» американского антиспидовского движения ACT UP. Французский автор снял кино в экспрессивной французской манере. Но одновременно это и французский взгляд на проблематику, введенную в обиход американцами. ACT UP — это экспорт идеи гей-эмансипации, которая оказалась пересажена на французскую почву.
Это такая игра «туда-обратно», из одних ворот в другие. Это как с французской «новой волной», которая боготворила “аутеров” «Золотого века» Голливуда, и она же привела к рождению «Нового Голливуда».
Мне кажется, французы менее склонны теоретизировать и типологизировать отношения полов, чем американцы. Мне кажется, квир-кино за последние несколько лет начало в киноведении больше ассоциироваться с перипетиями лесбийской любви. Акцент сдвигается туда — там больше идеологизации, нормирования, больше энергии. Не знаю, позитивной или негативной. Хотя изначально речь шла…
…о мальчиках.
Да, о них.
Возможно, это связано с родственностью тем? Для лесби-кино, как и для феминистского кино вообще характерен мотив сестринства, подружества. И там, и там, угнетенные женщины в мужском, гетеронормативном мире.
Да, хороший пример — эволюция восприятия фильма Абделатифа Кешиша «Жизнь Адели». В 2013 году он получает «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах и считается завоеванием в правозащитном поле, что как раз совпало с французскими дебатами об однополых браках. А шесть лет спустя это триумф мизогинии и объективации.
Кстати, тогда в Каннах было два квир-фильма, и второй остался незамеченным — это «Незнакомец у озера» Гироди.
Да, великолепный гей-триллер.
Для меня квир-кино — пример творческого, эстетического хулиганства. Но когда я вижу фильм «Портрет девушки в огне», который является полной противоположностью (это такая герметичная вселенная), то у меня язык не поворачивается называть работу Селин Сьямма «квир-кино», хотя соответствующей проблематики там гораздо больше, чем у Гонсалеса.
Почему?
Селин Сьямма «сидит в окопе» вместе с Виржини Депант, с Адель Энель. У них своя компания. Они говорят о том, что угнетенный — это не только человек гомосексуальный, но еще и женщина. Так два майнорити сошлись в одном. Соответственно, надо морализировать в своем творчестве. А Гонсалес далек от всего этого. То же самое и Гироди, — в его фильмах «Стоять прямо» и «Незнакомец у озера» нет никакого морализаторства. Любовь — территория животной страсти и часто с плохим финалом.
Тут я бы поспорил. В «Незнакомце у озера» этические акценты есть. Другое дело, что они элегантней представлены. Авторы не стоят со справочником, не машут пальчиком, как поступать не надо. Но там есть сцена со следователем, который говорит герою-гею: в этом месте убили человека, а вы встречаетесь здесь же опять…
То есть вы выступаете против прямых, прямолинейных обращений. Я правильно вас понимаю?
Я разделяю мнение Тарантино, который говорил: если хочешь выступить против войны, — нарисуй плакат и иди на демонстрацию. Мне очень тяжело даются феминистские свершения последних лет, и соответственно произведения искусства, сделанные в этом поле.
В одном интервью Селин Сьямма говорила: «Как женщина я всю жизнь любила фильмы, которые презирали меня как женщину». И я спрашиваю себя: окей, мы живем в несправедливом мире, где мужской взгляд доминирует, и как мне, раз уж я не женщина, определить «женский взгляд»? Каким должно быть это «идеальное кино», о котором говорит Сьямма? Представим, что пришли новые люди, новые авторки, и…?
Я, честно говоря, затрудняюсь ответить на этот вопрос. Была дискуссия о «Верности» Нигины Сайфуллаевой, где речь идет о свободной любви и сексе, о праве, которое в современном мире имеют не только мужчины, но и женщины. Казалось бы, логично вознести этот фильм на знамена отечественного феминизма, но нет, его осудили, потому что это объективация женщины, это указание, что женщина не существует вне сексуального поля.
Я близка, скорей, к феминизму 1970-х, к порно-феминизму, где женщина распоряжается своим телом как хочет, в том числе ведя активную половую жизнь. Я не могу уловить логику современного феминизма. Я не знаю, что такое «женский взгляд», я затрудняюсь ответить на этот вопрос.