Честность с самим собой
пара слов о немецком квир-романе, которому стоит заговорить по-русски
Кристоф Петерс «Wir in Kahlenbeck». Почему этот роман стоит перевести на русский? На мой вопрос ответила переводчица Татьяна Зборовская.
Мне бы очень хотелось перевести роман Кристофа Петерса «Мы в Каленбеке». Это «роман взросления». Несмотря на его внушительную толщину (507 стр., — прим. КК), я бы все-таки отнесла его к той же возрастной категории, что и роман «В центре Вселенной» Андреаса Штайнхефеля, то есть “от 14-ти лет и до бесконечности”.
«Каленбек» — фиктивное место в немецкой глубинке, на границе с Голландией. Это католическая гимназия, интернат для мальчиков в 1960-е годы.
Мы следим за тремя годами жизни Карла, начиная с восьмого класса. Это обычный 14-летний мальчик из деревни, который, однажды приехав на каникулы домой, на службе в церкви он видит девочку по имени «Улла», которая ему очень нравится. И он понимает, что не может с ней даже заговорить. Он живет в обществе настолько консервативном, что это будет воспринято, как бестактность. Он молча страдает и ждет, когда ему представится случай познакомиться с Уллой.
Мальчик хочет познакомиться с девочкой. В чем же квирность романа?
В интернате у него есть два старших товарища, десятиклассника. Они играют в доброго и злого полицейских. Оба ученика готовятся пойти в семинарию, что логично для выпускников католической мужской школы.
Старшие друзья постоянно подтрунивают над главным героем, используя разные богословские уловки. Например, спрашивают: вот ты познакомишься со своей Уллой и захочешь ее поцеловать, а не будет ли это грехом? Они постоянно задают подобные вопросы, заставляя Карла выпустить наружу то, что происходит внутри него. При этом один играет роль искусителя, а другой — морализатора.
Как два ангела на плечах.
Да. Но по ходу сюжета становится ясно, что один из них испывает к мальчику определенного рода симпатию.
Какую? Сексуальное влечение?
Да. Именно. Но он никаким образом это не проявляет. И только в самом конце книги, в последний учебный день, когда один из старших покидает школу, чтобы поступить в семинарию, он признается младшему в своих чувствах.
Квир-линия в романе второстепенна. Почему она все-таки важна, на ваш взгляд? Что она дает в понимании героев?
Квир-линия дает роману то, что у нас, на русском практически отсутствует. Это честность с самим собой.
Наши герои, наши литературные персонажи очень склонны замалчивать все, что не вписывается в их мировоззрение. Они пытаются себя перевоспитывать, они себя корят. Они терзаются моральными муками, сомнениями, что же я за человек такой.
Все это абсолютно отсутствует в героях Кристофа Петерса. Старший не дает волю своим чувствам по отношению к младшему, и это его сознательный выбор, его карьерное решение. Он выбирает для себя богословскую стезю, и в этот жизненный путь не вписываются данные отношения.
Влечение мужчины к мужчинам.
Всю книгу старшие донимают вопросами о морали абсолютно гетеросексуального мальчика. А в линии гомосексуальной никаких моральных мук нет вообще. Там отсутствует самоосуждение, самобичевание.
Почему этого не происходит? Может быть, автора не очень интересовал вопрос, хорошо ли быть геем?
Нет. Это показывает уровень принятия себя самого и принятия обществом.
Речь о католической школе для мальчиков. То есть гомосексуальность как тема напрашивается сама собой.
Конечно. Ни для кого не секрет, что существенная часть католических священников гомосексуальны. Не будем касаться того, выражают они это влечение или нет. И роман показывает, что и в 1960-е годы широкий диапазон человеческих симпатий воспринимался, как разумеющийся сам собой.
Но ведь это же очень токсичный роман для книжного рынка в нынешней России. В нем говорится о геях в религиозной среде, что, наверное, способно создать проблемы у продавцов книги, — вера в бога стала ведь новой российской идеологией.
Российский рынок не обращал внимание на этот роман потому, наверное, что католицизм для нас — абсолютно чуждый мир. Хотя сам роман абсолютно по-христиански универсален. Там нет ничего такого, что с богословской точки зрения кардинально отличало бы западное и восточное христианство.
Я говорю о читателе простом, которого, возможно, возмутит рассказ о геях, которые хотят пойти в священники, неважно католические или православные.
В России сейчас заметно обострение православного мировосприятия. И как раз с этой точки зрения роман мог бы хорошой зайти. Большую часть книги обсуждается вполне себе гетеросексуальная христианская мораль. Роман предлагает задуматься, насколько актуальны постулаты христианской этики в современном обществе.
А можно ли стать атеистом после этого романа?
Не думаю. Там не критикуется религия. Вопросы отношений — универсальны и не имеют религиозной привязки…
Книга «Wir in Kahlenberg» вышла в Гемании в 2012 году и была благосклонно принята немецкими критиками. «Кристоф Петерс находит собственное сочетание серьезности и комизма; убедительно, глубоко и правдиво», — заметил рецензент “Deutschlandfunk”. Газета «Tagesspiegel» вспомнила славную традицию «романов об интернатах» — «Под колесом» Германа Гессе и «Душевные смуты воспитанника Терлесса» Роберта Музиля: «Религиозно насыщенный, роман Петерса с его избытком едкого юмора все же скрывает в себе глубокие, серьезные раздумья». Критик «taz» именует пятый роман Петерса «впечатляюще, виртуозно исполненным»: «Это не рассказ о том, как католицизм мешал взрослению. Это не жалоба, а диалог».