“Suk Suk”: о любви на пороге смерти
влюбленные старики в современном Гонконге
А вот и новая сенсация азиатского квир-кино. Фильм «Suk Suk»/ «Дяди» (2019) заходит на территорию еще плохо изученную, — он о любви в глубокой старости, о пожилых геях, всю жизнь проживших по правилам традиционного общества и на склоне лет получивших еще один вызов, который, если потрудиться, можно счесть подарком.
70-летний таксист Пак, житель современного Гонконга, прилежно несет бремя семейных обязанностей, — он сорок лет в браке, у него столь же ответственная жена, у них дети. Семья для него и долг, и убежище. Пак — человек привычки, одна из которых — заглядывать в общественный туалет в парке ради быстрого секса с незнакомыми мужчинами. Один такой поход оборачиваетcя пшиком, но в том же парке он встречается с Хоем, пенсионером, который разведен и живет под одной крышей с сыном-христианином. Без лишних сантиментов Пак предлагает Хою прогуляться секса ради в туалет, а в ответ получает предложение просто поговорить, — так начинаются эти отношения, рассказанные, по словам первых зрителей, с деликатной честностью.
У этих двоих будет секс, но взгляд режиссера Рэя Йона (Ray Yeung, а заодно и оператора — не знаю как склонять, Leung Ming-kai) чуток к деталям, давая возможность понять разницу между сексуальными отношениями в молодости и «в сумерках», как автор обозначает заключительную фазу жизни. Герои картины «Suk Suk» ценят в сексе «не освобождение, а саму близость» (формулировка Hollywood Reporter) — нежность телесности.
Открываясь друг для друга, они распахивают жизни для новой дилеммы: что важней — игра по правилам, гарантирующая надежность, или реализация желания? Как влияют на чувства жизненный опыт и понимание, что это самый последний шанс?
Обозреватель Variety не без сожаления пишет о чересчур туманном финале фильма, однако ж все критические отзывы без исключения отмечают великолепную тонкость эмоциональной отделки отдельных сцен, — игру на полутонах с минимум слов; взгляды мужчин, по которым жена одного из них узнает больше, чем ей хотелось бы; потрясенное лицо старика в ответ на признание дочери, что в детстве она чувствовала себя недостаточно любимой.
Уже судя по лифтингу, Рэя Йона, отполированного мужчину зрелых лет, очень интересует процесс старения гомосексуала, — он, похоже, из тех режиссеров, которые черпают темы прежде всего из собственных наваждений. “Катастрофе дряхления” посвящена львиная доля диалогов-скетчей в его первой полнометражной ленте «Cut sleeve boys» (2006, в русском интернете гуляет под именем «Парни с отрезанными рукавами) — геи-азиаты в Лондоне говорят о морщинах, их считают, с ними борются.
Уроженец Гонконга, учившийся в Британии, живший в США, а теперь вернувшийся на родину, — Рэй Йон выводит себя из западной традиции квир-кино. Что естественно, — сам Гонконг, бывшая британская колония, считает себя форпостом Европы в Азии. Для нас, существующих в той же логике, это сильно облегчает понимание, — автор не только разбирается в предмете, но и знает, как его можно подать, не впадая в пошлости плакативной этнографии.
Фильм «Suk Suk» вырос из размышлений о доме. Важная тема для Рэя Йона, «чужого» в квадрате (азиат среди белых, гей в гетеронормативном обществе). Героев своей третьей полнометражной ленты режиссер тоже аттестует как аутсайдеров, — людей, которые все еще невидимы в азиатском кино.
Эту работу называют лучшей в фильмографии Йона, но она естественным образом вписывается в генеральную логику его кино: уже в дебютной ученической короткометражке «Yellow Fever» (1998) он высекает конфликт из столкновения миров, в Лондоне знакомя англизированного гея-азиата с азиатом традиционного склада. На том же топливе горит и его предпоследняя работа, — ромком «Front Cover» (2016) о встрече китайского актера-суперзвезды с американизированным китайцем-стилистом: “Сделано в США”, — со значением говорит один, показывая рубашку, — “Сделано в Китае”, — с той же гордостью показывает рубашку другой.
О кумирах Рэя Йона я ничего не знаю, но могу предположить, что он много смотрел Педро Альмодовара. В своих ранних работах испанский мэтр мог надеть юбку и каблуки, в том же духе действует и Рэй Йон, в жеманном камео самолично появляясь в собственной «Желтой лихорадке». В его попытках мимикрии (короткометражка “Derek & Lucas”, 2011) можно заподозрить оглядку на знаменитого тайваньца Энга Ли, успешно пересказывавшего и британскую классику, и книги-сенсации глубинной Америки.
Умение видеть смешное в трагическом и наоборот — кажется, сильная сторона этого режиссера. Макабрические диалоги, именуемые в просторечии “хабальством”, — главный и, пожалуй, единственный плюс комедии «Cut sleeve boys». “В прежние годы в таком виде отправляли в дурдом”, — оглядев, говорит один другому, и, вихляясь, они идут поминать друга-покойника.
Рэй Йон снимает кино, чтобы спрятаться — типичный исход травмированного инаковостью человека. О том, как важен фильму “хэппи-энд”, режиссер упоминал, представляя «Front Cover». Дать утешение не в ущерб правде жизни заметно, по словам зрителей, и в его последней работе, но, повзрослев, автор постарался поработать потоньше, — «Suk Suk», как говорят, — это не просто эскапическое зрелище «для своих». В этой геронтологической драме он выходит, похоже, на новый для себя уровень, предлагая нечто большее, нежели взгляд на квир-субкультуру.
Гомосексуальность — важная, но не единственная ключевая нота в этом аккорде. Сужу об этом, опираясь лишь на отзывы первых зрителей, — этот фильм мне еще предстоит посмотреть.
О том, что баланс между частным и общим, между специфичным и универсальным получился убедительным, свидетельствует и ворох номинаций на «Золотую лошадь», «китайский «Оскар» — «лучший фильм», «лучший сценарий», «лучший актер» (номинированы оба исполнителя), лучшая актриса второго плана. Ни в одной из них он не выиграл, но новое качество азиатского квир-кино в году 2019 обозначил с достаточной ясностью
В Китае внимание кино-истеблишмента к этому фильму было, пожалуй, запрограммировано: один из исполнителей главных ролей, Ben Yuen (как это будет на кириллице?) получил в прошлом году «Золотую лошадь» за роль второго плана в картине «Tracey», — со смелостью для китайского кино нерядовой он сыграл транссексуала.
В своих интенциях Рэй Йон оказался сейчас на самом гребне волны, — говоря о фильме, критики упоминают книгу Трэвиса Конга «Oral Histories of Older Gay Men in Hong Kong: Unspoken but Unforgotten» («Устные истории пожилых геев в Гонконге: непроговоренное, но не забытое»), — там эмоции частных лиц стали предметом социологического исследования.
Драматичные частности сексуального меньшинства в Гонконге, до сей поры закрытого от внешнего мира, добавляют новых красок вопросу, который когда-нибудь задаст себе каждый: есть ли жизнь на пороге смерти? Какая она?