О плюсах пиктограмм
Пара слов о «Плюсах неразделенной любви», — книге безусловно полезной, пусть и посредственно написанной. Побольше бы на русском таких бекки альберталли.
Если судить о «Плюсах неразделенной любви» Бекки Альберталли с позиций большой литературы, то в выражениях можно не стесняться: язык тусклый, композиция банальна, неоригинальна фабула, — на все 384 страницы всего один сюжетный крючок. Эта книга, в США увидевшая свет в 2017 году, а на русском вышедшая в 2019-м, — из тех, которые мне хочется прочесть с красным карандашом и вымарать если не наполовину, то на три четверти, — до романа среднего формата растянут рассказ: современная американка 17 лет, неуверенная в своей привлекательности, мечтает о первом поцелуе, но до сей поры влюбляется только в мечту о поцелуе, а не в человека.
Поцелуй, который делает милую Молли по настоящему красивой, играет роль ложного занавеса, а занавесом настоящим оказывается примирение с бабушкой, которая все хулила внучку за лишний вес.
Молли склонна к полноте, ее сестра-двойняшка Кэсси — стройна и красива в общепринятом смысле, сколько бы ни ела. Отношения сестер в ту пору, когда близость меж ними слабнет и у каждой начинается собственная жизнь, — прописаны более-менее тщательно, от чего есть польза читателю. Эти две девушки в наименьшей степени похожи на людские тени из синопсиса, какие пишут сценаристы, не особенно заботящиеся ни о речевых характеристиках героев, ни о говорящих деталях, которые помогли бы читателю развернуть в уме свой увлекательный театр.
Читая «Плюсы», я все сожалел, что нет к нему картинок, чтобы понять кто кому кто, как кто выглядит, и кого конкретно обозначает. А имен много, потому что у двойняшек имеются кузины, друзья, подруги, знакомые, — и вообще они — и это, пожалуй, главный плюс романа — существуют в мире доброжелательно-многолюдном, где непонимания преодлимы, нужно только поговорить.
И тут нужно сказать, что «Плюсы» можно, да и нужно читать не столько как образчик современного американского «young adult», — сколько как просветительский труд, где автор выдает за людей явления и только они являются смыслом романа. Милая Молли склонна к полноте и нуждается в принятии себя. Вся книга — это рефлексия девушки, осваивающей бодипозитив в режиме аккуратного поглаживания; неуверенным в себе отроковицам может быть и приятно, и полезно.
Это, безусловно, полезная книга, — и тут нужно оговориться, что мой скепсис по отношению к литературным достоинствам романа объясним тем, возможно, что я…
не девушка;
мне не семнадцать;
В этом сложном, переходном возрасте важным учебником по искусству жизни может стать что угодно (я, например, в свои 17 нечаянно подсел на Чехова, и с иглы его одобрения не могу слезть и по сию пору).
«Плюсы неразделенной любви» — пособие не самое плохое, а для русскоязычного читателя, возможно, уникальное. «Я — пансексуалка», — говорит одна из героинь, что не вызывает у собеседниц вопроса «штоэта», а читатель(ница) получает слово, полезное в багаже современного молодого человека. Бекки Альберталли, психолог по образованию, водит по тропинкам сексуальности неспешно, она не чурается дидактических повторов, помогая затвердить материал.
Необычность книги в том, например, что одна из двойняшек — стрейт и мечтает о мальчиках, а другая уже в первых строках обретает герлфренд. Колода сексуальных преференций тасуется причудливо, — сообщает автор, взывая к толерантности и тем еще, что у девочек нет пап, а есть две мамы. Одна из них — мама еврейская, у которой есть своя еврейская мама, и эта мама, мама мамы, с непременным «мейделе» на устах, помогает повествованию хоть чуть-чуть приподняться над медлительно и густо колышащейся милотой.
Мне, взрослому, в книге все мерещилась «человечинка», но не исключаю, что целевая аудитория именно в таких категориях и способна пока воспринимать человечность. И неспоримо то, что появление бекки альберталли на русском чрезвычайно важно, — и мне не жаль ни времени, чтобы почитать новое популярное пособие по толерантности, и ни слов, чтобы о нем рассказать. Не жаль и аплодисментов в адрес издательства «Popcorn Books», адекватно пересказавшего книгу на русский (переводчик Никита ЗКХРА). Подобные романы на русском нужны, — потому что кому-то действительно могут облегчить жизнь.
Бекки Альберталли — не столько хорошая, сколько везучая писательница. Ее дебютный, половчей выстроенный роман «Саймон и программа Homo sapiens» стал бестселлером, а затем приятным образом экранизирован («С любовью, Саймон»; редкий случай, когда книга равна фильму, а фильм — книге).
«Плюсы неразделенной любви» — вторая часть трилогии из «Вселенной Саймона», а финальная ее часть — «Leah on the Offbeat» — в прошлом году вышла на английском. Герои ходят друг к другу в гости из романа в роман, что, конечно, читательскому комфорту на пользу.
Что до писательницы, то она, дипломированный специалист по человечьим душам, умеет и себя обкладывать мягкими подушками. Бекки Альберталли говорит, что на «Плюсы неразделенной любви» повлияли роман «Эмма» Джейн Остин и его подростковая кино-адаптация «Clueless» («Бестолковые, 1995), и мне в этом видится неуверенность автора, ищущего опоры в традиции.
В «Плюсах» роль красотки-сводни играет двойняшка Кэсси, а рассказчицу — милую Молли — можно при некотором умственном усилии принять за, придуманную Остин, литературную родственницу простушки Гарриет, которой судьба уже преподнесла любовь всей ее жизни, да только эта дура Эмма все сует ей других претендентов на руку и сердце.
Бекки Альберталли явно глядится в роман через призму экранизаций (не только «Бестолковые» с Алисией Сильверстоун, но и одна из «Эмм», — та, например, где Гвинет Пэлтроу выдает замуж Тони Колетт), в чем нет, конечно, ничего дурного: Булгаков судил о «Фаусте» Гете через оперу Гуно, а «Собачье сердце» самого Булгакова отозвалось в сердцах миллионов советских зрителей благодаря фильму Бортко.
Большая литература все чаще приходит к нам через кино, — и естественно, что сами книги теперь пишутся, как материал для экранизаций.
Как скоро, интересно, милая Молли появится на экране?
На мой же взгляд, «Плюсы неразделенной любви» связаны с британской классикой так же опосредованно, как лицо — с эмодзи.
Писательница, кстати, может быть остроумной: «Я — эмодзи», — говорит героиня ее второго романа, в чем мне хочется видеть ироничное саморазоблачение. Все герои Бекки Альберталли похожи на пиктограммы.
Дети читают их как-то по своему.
P.S. Я пишу фамилию автора (Becky Albertalli) с мягким знаком — “Альберталли” — потому что это кажется мне логичней. Если уж имя с двойным “к”, как в каноническом русском “Томе Сойере” Марка Твена, то пусть и фамилия будет смягчена так же, как в свое время русифицированная “Альгамбра” Вашингтона Ирвинга. Назову это моим читательским волюнтаризмом, — если вижу мягкий знак, то пускай он будет.