“Пельмешка”
пара слов о «Damplin’», одной не вполне инклюзивной истории
Если бы я пересказывал эту американскую историю на русский, то назвал бы ее иначе: «Dumpling» — это еще и «пельмешка». Но как фильм она гуляет под названием «Пышка», а книгу Джули Мерфи, положенную в основу ленты Netflix, издательство «Popcorn Books» перевело, как «Пышечка», — вызывая, уж не знаю насколько осознанно, ассоциации не только с руанской девой Мопассана, но и чеховской «Душечкой».
Между тем, главная героиня — пирожок с начинкой, в большое тело этой старшеклассницы из Техаса вложена солидная порция злости. Это злая и остроумная толстушка.
Джули Мерфи рассказала историю современной юной американки, которая попробовала посягнуть на одну из святынь консервативной Америки, — если мальчики в Техасе должны были быть ковбоями, то знаком качества девочки считалась победа на конкурсе красоты.
Я специально прописываю «считалась», потому что идиотский сексизм этих девичьих смотров был препарирован неоднократно: блестящий пример — «Drop Dead Gorgeous», черная комедия 1999 года, где «красотки» убийственны во всех отношениях.
Писательница Джули Мерфи, а следом и режиссер Энн Флетчер так далеко не заходят, — нравы они не бичуют. Ни одна из институций от этой истории не пострадала, каким бы, порой, насмешливым ни был взгляд: “Моя мама выиграла в конкурсе, а теперь подтирает задницы старикам, — такова рядовая участь королев красоты”.
«Dumplin’» не выбивается из жанра «young adult», то есть под видом развлечения предлагает поучение для юношества: толстая девушка с экзотическим именем «Уиллоудин» идет на конкурс красоты ради любимой покойной тети, которая была склонна к полноте и мечтала о короне Miss Teen, а также в пику матери, которая эту корону получила, а обустройство таких вот девичьих состязаний сделала смыслом жизни.
Героиня хоть и кажется уверенной в себе особой, но, как и большинство людей в ее возрасте, с собой не в ладах, — протест должен помочь ей обрести уверенность в себе, что, видимо, и происходит. Финал, во всяком случае, победителен.
Открыв широким плечом конкурсные двери, Уиллоудин помогает утвердиться в своей самости и другим школьницам, которых высмеивают одноклассники: в книге это девочка-лесбиянка с лошадиными зубами, толстая глупая девочка и девочка в ортопедической обуви; в фильме на авансцену выведены добродушная толстушка и мальчикоподобная лесбиянка — зубы, не знавшие скоб, и коррекционная обувь отпали за ненадобностью.
Джули Мерфи говорит о себе как о бисексуалке, а в книгу пригласила травести-королев на роли крестных фей. Драгкуин, признанные эксперты по «женственности в квадрате», преподают Пышке-Пышечке уроки гламура и в фильме, — это если не основной, то важный элемент сюжета, где queerness подчеркивается неоднократно и сознательно. Святой покровительницей всей истории стала певица Долли Партон, живое, талантливое и сплошь силиконовое воплощение американской инаковости: «Если хочешь увидеть радугу, то изволь терпеть дождь», — эту фразу остроумицы Долли я проглядел в книге, но успел подхватить в фильме.
У меня поднялась было рука назвать эту историю «инклюзивной», да решил уточнить, сколько жителей США имеют шанс получить прозвище «Dumplin’», — а их, страдающих ожирением, по прошлогодним данным Center for Disease Control and Prevention, почти 40%. Тех же, чей вес считается просто избыточным, еще больше. Джули Мерфи, придумавшая «Dumplin’», обращается к аудитории, которую можно считать меньшинством лишь условно. О том, что многие узнали в героине себя, говорят и хорошие продажи: осенью 2015-го роман стал бестселлером по версии New York Times.
Вопрос, может ли пышка стать королевой красоты, тут, скорей, риторический. Джули Мерфи, существуя в логике мейнстрима, не создает своей героине враждебной среды, более того, она выдает ей сразу двух мальчиков, за ее сердце сражаются качок и красавчик. В фильме один из поклонников исчез, что, не поменяв сути, пошло на пользу повествовательной стройности.
«Мне не хочется, чтобы мой поступок считали смелым. Он должен быть естественным», — устами своей героини говорит писательница, а далее дает понять, что все мучения Уиллоудин — это лишь ее собственные предубеждения, спорит она только сама с собой. Есть, правда, небольшое препятствие в виде одержимой собственной внешностью матери, но и оно оказывается легко устранимо, — достаточно небольшой манипуляции с ее материнскими чувствами: «Ты считаешь меня хуже всех остальных?» — вопрошает дочь, добиваясь разрешения на участие в конкурсе.
Принцип инклюзивности, признания полноты мира в его многообразии, сам по себе обаятельно-человеколюбивый, в «Пышке-пышечке» реализован так себе. Джули Мерфи предложила роман-утешение, из-за чего читателю, желающему, скорей, размышления, приходится считать чужие калории.
Героиня ест, что хочет, и всюду передвигается на машине, — о пользе ходьбы ей, кажется, ничего не известно, равно, как и о вреде сахара. Зато она знает о том, как тело может отомстить за голодание, — после диеты тела становится лишь больше. При желании историю можно воспринимать, как поучительный рассказ, как полоумная мать, стремясь ограничить вес дочери, сильно навредила ее организму: теперь ведь, кажется, неоспоримо, что очень толстые — это часто те, кто очень сильно хотел похудеть.
Пышка-пышечка не стала союзником своему телу, — то есть оказалась его слугой.
Уиллоудин слушать свой организм не хочет, — эта важная часть взрослости, остается и для нее, и для автора в слепой зоне. Как, собственно, и для многих американцев, — по данным за 2018 год 40% жителей США, называющих себя толстыми, не задумываются над тем, что едят; 60% американок считают причиной своей полноты особенности метаболизма, — тут, мол, ничего не поделаешь. Как заметил исследователь из Cleveland Clinic, «они, похоже, не в курсе, что на главные причины смертности и инвалидности, — инфаркты, рак, сердечно-сосудистые заболевания, — негативно влияет чрезмерный вес».
Трудно оспаривать право человека любить каждую свою складочку, но в данном случае призыв к принятию себя таким, каким уж боженька создал, работает в свою противоположность. Самые сильные и, безусловно, автобиографические пассажи книги предлагают увидеть бытовые частности глазами толстого человека — поразмышлять «поместишься ли ты в кресло с подлокотниками или нет, и каково это, когда под тобой скрипит пол и все оборачиваются, опасаясь, что ты вот-вот обрушишь здание». Всю эту осязаемую вещественность читателю легко примерить на себя, и первое, что по прочтению хочется, — пойти в спортзал и откатать на велотренажере еще часок сверх нормы. Начинка этого пирожка сильно горчит.
Финал у истории выписан как триумф, — разодетая в пух и прах, она идет к парню своей мечты. Каким бы победительным этот ход ни казался целевой аудитории, — «young adult», — мы-то, взрослые, знаем, что с такими установками Dumplin’ запросто повторит судьбу любимой тети, которая, набрав больше двухсот кило, умерла до срока.
Пышечка Уиллоудин не желает быть всеобщим посмешищем, — стремление для отроковицы естественное. Однако ж она ничего не делает, чтобы посмешищем не быть. Девушка зафиксирована на идее принятия себя во всей полноте, но непонятно, почему самопознание не предполагает вообще никакой, даже минимальной работы над собой. Встать на каблуки и нарядиться в яркое платье — не слишком ли это просто?
Так ли полезен урок?
