Селин Сьямма: «Я любила фильмы, которые презирали меня как женщину»
В 2019 году ее лесби-драма «Портрет девушки в огне» получила звание главного квир-фильма Каннского кинофестиваля. Селин Сьямма о женском взгляде, ЛГБТ в кино и о том, почему так здорово жить в 2019 году.
Госпожа Сьямма, до сей поры вы считались специалистом по молодежным, современным историям. Некоторые коллеги специально приглашали вас, чтобы дать сценарию дух нынешнего времени (речь о работе над сценарием гей-фильма «Когда тебе семнадцать» Андре Тешине). Почему с «Портретом девушки в огне» вы решили погрузиться в XVIII век?
Было много разных причин, которые привели меня к этому фильму и этой истории. После моей последней режиссерской работы «Bande de filles» («Девичество»), пять лет назад, я хотела непременно рассказать любовную историю двух взрослых людей. Я хотела снова начать работать не любителями, а с профессиональными актерами, и конкретно с моей партнершей Адель Энель. Одновременно у меня был порыв рассказать о женщине-художнице. Там появилась идея истории о художнице и ее модели.
Такая история не могла произойти в 2019-м?
Во всяком случае, я того не хотела. Интенсивно изучая историю искусств и ту роль, которую в ней играли женщины, я выяснила нечто интересное: во второй половине XVIII века было много художниц! Я прежде о том не знала, мы такое не изучали. Рассказ об одной из женщин того времени показался мне не старомодным и пыльным, а напротив свежим и современным, — поскольку об этом прежде не говорили. Кроме того, я хотела сделать нечто, чего прежде как автор и режиссер не делала. Так одно сошлось с другим, что и привело к созданию совершенно определенной истории.
В 2007 году Адель Энель сыграла главную роль в вашем первом фильме «Водяные лилии». Было ли другим ваше нынешнее сотрудничество?
Конечно. За это время мы многое пережили, — как вместе так и по отдельности. Когда мы познакомились, это было на съемках, то были еще довольно юны. За последующие годы мы сильно изменились. Это были годы долгого интеллектуального диалога между нами, что прямиком отразилось и на «Портрете молодой женщины в огне».
Это не только моя история, это результат реального сотрудничества с Адель. Связь такая же, как между художницей и ее моделью. Нам было важно показать: дело не в том, что одна из них всего лишь муза. Сама идея музы, на мой взгляд, это всего лишь конструкт. Слово придумали, чтобы скрыть факт реального участия женщин в создании произведений искусства. Истории искусств, черт возьми, удобней принудить их к молчанию, сведя до роли фетиша — красавицы в углу.
Исполнительница другой главной роли, Ноэми Мерлан, гетеросексуальна. Как вы, будучи режиссером-лесбиянкой, относитесь к спорам наших дней, когда гетеросексуальные актеры или актрисы играют квир-роли?
Могу дать ответ, характеризуя только сегодняшний день и современную ситуацию, — который, надеюсь, смогу дать и через пять, и через десять лет. В таких случаях трудно соблюдать категоричность, напротив, нужно видеть, что в данный момент необходимей. Если мы возьмем, например, транс-актеров, то я сказала бы, что в их случае эта необходимость есть. Их голос, их опыт должны быть услышаны, причем важны не только их истории, но и сами люди, такие, каковы они есть. Дело не в принципах, а в приоритетах. Не в общих правилах, а в запросах нынешнего момента. Разумеется, хорошие актеры и актрисы способны сыграть все, вне зависимости от пола, идентичности и так далее. Но сейчас мы как общество находимся в той точке, когда следует стучать не там, где хочешь и можешь, а там, где важней услышать то, что говорят другие.
Возможно, самая известная и самая спорная лесбийская любовная история последних лет — это «Жизнь Адель» Абделатифа Кешиша. Расцениваете ли вы «Портрет девушки в огне» как своего рода ответ на этот фильм?
Нет, я не пытаюсь разговаривать ни с Кешишем, ни с его фильмом. Могу открыто сказать, что «Жизнь Адель» мне очень нравится. Фильм Кешиша представляет исключительно мужской взгляд. Мой женский взгляд не нужен для того, чтобы его корректировать. И мой женский взгляд от него не свободен. Как кинозритель и как кинематографист я, в конце-концов, продукт мужского взгляда. Я с этим выросла и толком не знаю другого. Я выросла, идентифицируя себя с Суперменом, с необходимостью представлять себя в образах гетеросексуальных мужчин, которые предлагало кино. И даже мой образ женщины, мои представления о сексапильности носят отпечаток мужского взгляда, ведь главным образом он создал всех этих женщин, которых я видела на экране. Можно даже сказать, что я как женщина всю жизнь любила фильмы, которые презирали меня как женщину. И именно поэтому мы, женщины по другую сторону камеры, можем предложить столько. Наш взгляд гибриден: мы знаем мужской взгляд, потому что в нем живем, но мы не пленены им, поскольку способны относиться к нему критически, а значит и освободиться от него.
Все эти темы сейчас бурно обсуждаются. Вам действительно кажется, что что-то меняется?
Да, меня есть это чувство. И большая удача, что я могу пережить это сама. Сейчас у женщин возникло чувство сестринства и солидарности, что прежде не подразумевалось само собой. В отличие от мужчин мы не были крепко спаянным сообществом. Мы воспитывались, чтобы вызывать любовь мужчин и способствовать их счастью. Подобное понимание себя оставляет вне поля зрения других женщин. И именно это сейчас радикально меняется.
В 2015 году я начала писать «Портрет девушки в огне», а сегодня мне кажется, что это было в прошлом столетии. Это невероятно круто, — жить в 2019-м. Мне кажется, мы слишком редко говорим, как это здорово.